Ирландский след в истории Британского Кипра

Ирландское присутствие пронизывало все департаменты британской администрации на Кипре. Помимо полиции и вооруженных сил, множество ирландцев выполняли функции, воспринимавшиеся как благотворные и общественно значимые. Среди примеров можно назвать сестру Антонину и сестру Бетильду (обе из графства Лимерик), которые были двумя из нескольких ирландских монахинь, обучавших студентов всех вероисповеданий в школе Святого Иосифа в Никосии. Наряду с медсестрами, врачами, судьями, инженерами и риелторами, работавшими на острове во время чрезвычайного положения, Ирландия предоставила британской администрации директора Департамента древностей Кипра, главного ветеринарного инспектора и директора по общественным работам.

Как и следовало ожидать, история Британского Кипра завершилась с ирландским участием. Питер Мегоу, родившийся в Дублине и занимавший должность директора Департамента древностей с 1936 по 1960 год, а также отвечавший за общественную информацию и цензуру прессы до назначения Лоуренса Даррелла в 1954 году, был гораздо больше, чем просто «археолог». Участвуя в деликатных переговорах, предшествовавших независимости 16 августа 1960 года, он запечатлен на фотографиях подписания Договора о гарантиях.

Кипрский поэт и прозаик, номинант на Нобелевскую премию Костас Монтис вспоминал реакцию на «странную историю» Дэниела Кинселлы, ирландца, убитого в сентябре 1958 года у причала Лиопетри:

«Для нас было огромным потрясением услышать, что тебя убили, Дэниел, и что это убили тебя мы, киприоты. Мы не знали, что ты сражаешься против нас, мы не могли себе представить, что ты наш враг».

Монтис был лучше информирован, чем большинство, так как сам посещал Ирландию, чтобы увидеть своего друга и соучредителя театра «Лирико» Фивоса Муссулидиса, который переехал туда с семьей в 1954 году. Монтис отмечал, что ирландские лозунги, газеты и поэты о борьбе маленького героического острова оказывали впечатляющее влияние, но оставалось вопросом, насколько эти жесты доходили до рядовых греков-киприотов.

Прямой вклад Ирландии в кипрский вопрос практически не освещался в кипрской прессе. Ирландские заявления о поддержке греков-киприотов не публиковались, а деятельность Джеймса Кросби по расследованию прав человека на Кипре в рамках Совета Европы лишь кратко упоминалась в Times of Cyprus. Консультативная роль Шона Макбрайда при греческом правительстве и архиепископе Макариосе осталась без внимания, хотя он помогал греческому министру иностранных дел Эвангелосу Авероффу в ООН в 1956 году.

Британский журналист и депутат парламента от Лейбористской партии Ричард Кроссман отмечал, что во время его пребывания на Кипре в январе 1955 года ему не раз напоминали: «Ирландия создала прецедент выхода из империи». Греческая радиопрограмма «Голос Отечества» сравнивала положение Кипра с положением Ирландии в XIX веке. Наибольший отклик у повстанцев ЭОКА вызвала не насильственная борьба ирландцев начала XX века, а бескомпромиссная фенианская воинственность 1860-х годов.

Для ведущих греческих и греко-кипрских политических деятелей во время чрезвычайного положения Ирландия была явно сторонником национальных устремлений греко-киприотов. Де Валера (ирландский революционер, государственный и политический деятель) отправил экземпляр книги Дороти Макардл «Ирландская Республика» архиепископу Макариосу вскоре после его возвращения из ссылки в марте 1957 года. Турецкие официальные лица, напротив, воспринимали ирландскую позицию как враждебную: по словам полномочного министра в Риме Денниса Девлина, турки называли действия ирландской делегации в ООН «противодействием турецкой политике на Кипре».

Пренебрежение к турко-кипрскому меньшинству со стороны ирландской политической элиты и населения объясняется скорее восприятием ирландского и греко-кипрского национализмов как схожих. В то время как Ирландия боролась за различные формы автономии и независимости, требование греков-киприотов об энозисе демонстрировало высокую степень единства цели.

Сравнения ирландской и кипрской борьбы проводились и на личном уровне. Офицер резерва ирландской армии Мартин Монаган писал Гривасу, подчеркивая общность стремлений греко-киприотов и ирландцев к свободе. Однако нет доказательств, что ЭОКА использовала тактику ИРА — сходство касалось лишь финансирования движения: ирландские и греко-американские ассоциации обеспечивали значительную часть средств.

ЭОКА также оказала влияние на будущую Временную ИРА, что позднее подтверждал Шон Макстиофайн. Это было в значительной степени следствием британской политики совместного заключения членов ЭОКА и ИРА. При этом ирландский опыт не служил прямым образцом для кипрской борьбы. Для таких фигур, как Майкл Коллинз, интерес к Кипру возникал лишь в ответ на обращения греко-киприотов, а не по инициативе ирландцев.

Ирландия воспринималась греко-киприотами как место убежища и протеста. Перед освобождением архиепископа Макариоса посол Кон Кремин сообщил Дублину, что обсуждалось предложение использовать Ирландию в качестве нейтрального места для переговоров с британцами. Газета Irish Times отметила, что это должно было быть безопасное и благожелательное пространство, но с легким доступом британского правительства.

Таким образом, ирландское присутствие и влияние на Кипре проявлялось как в официальных структурах, так и в культурной, политической и финансовой поддержке греков-киприотов, формируя уникальный мост между борьбой двух островных народов за национальное самоопределение.

Материал взят из книги «Ирландия и конец Британской империи. Республика и ее роль в кипрском кризисе» Хелен О'Ши