Воспоминания о резне в Сисклипосе. Кипр. 1974 год

С момента турецкого вторжения на Кипр в 1974 году прошло практически полвека.

«Не полвека, а 46 лет», — поправляет меня собеседница. Года, проведенные вдали от родного дома, тянутся очень медленно. Есть и другие, которые считают месяцы. 552 месяца прошло с момента, как они лишились своих братьев и сестер, родителей и друзей.

Эта женщина не единственная, считающая один за другим тусклые дни с августа 1974 года.

Каждое утро она изо всех сил пытается стереть те дни из своей памяти или представить, что все произошедшее было ночным кошмаром и что ей снова 12 лет, как и тем летом. Летом 74-го ее детство закончилось.

Зловонное дыхание насильников, кровь на их руках, крики, стрельба — это ее жуткий суженый на всю жизнь. Все эти годы, месяцы, дни и часы с того дня она молчала. Он не хотела говорить. Она не хотела, чтобы кто-то знал. Данное интервью состоялось с журналистами кипрской газеты «Политис» два года назад. В нем нет фотографий, имен, подробностей. Интервьюируемая и сегодня работает в пригороде Никосии в одной из частных компании. Это очень личная история. История, не написанная ни в одной книге, вызвала бурную дискуссию среди кипрской общественности. Настало время сделать ее доступной и русскоязычному читателю.

Оккупация деревни

Перемирие, которое должно было состояться 23 июля 1974 года, заставило немногих жителей деревни Сисклипос на окраине горы Пентадактилос (Киренийские горы) надеяться, что буря войны обойдет их стороной, а те, кто покинул свои дома, скоро вернутся обратно.

Люди помогали друг другу как могли — большинство жителей были пожилыми. В этот день они собрались в доме, принадлежащем Эугениосу Хатцирараклису, на самом выезде из деревни. Всего собралось около 15–20 человек. Среди них был мужчина со своей 12-летней дочерью и 19-летним сыном. Все внимательно слушали радио в надежде узнать, что «мы отбросили турок в море». Собравшиеся также смотрели новости на греческом языке с нелегальной кипрско-турецкой станции «Байрак», ведущие с гордостью сообщали об успешной «мирной» операции. Национальная гвардия, распущенная в результате переворота 15 июня, покинула местность, и деревня осталась беспомощной перед лицом турецкой угрозы. Оккупация началась в ночь на 26 июля 1974 года. Турецкие солдаты в сопровождении нескольких вооруженных коллаборационистов киприотов-турок насчитали 14 человек. Каждое утро они приходили в дом и делали перепись, чтобы никто не сбежал. Так продолжалось до 3 августа 1974-го.

Когда турки входили в дом, 12-летняя девочка испуганно держалась за штаны своего отца, тем самым пытаясь как-то защитить себя. Ее детский ум даже не мог представить, что ей придется пережить 3 августа 1974 года. Утром, как всегда, турецкие солдаты снова произвели перепись постояльцев греков-киприотов. Но вскоре они вернулись. В этот жаркий августовский день стены дома стали свидетелями одного из самых страшных преступлений, совершенных турками на Кипре. Бойня с жертвами, останки которых не найдены и сегодня. Всего в селе Сисклипос было зарегистрировано 28 пропавших без вести, 14 из которых находились в конкретном доме. Обгоревшие кости влюбленной пары были впоследствии найдены в пещере, в которой они пытались спрятаться от турок. Турки убили их, не побрезговав забрать деньги из карманов.

Турецкий подполковник

В 2004 году турецким профессором и писателем Эролом Мютерцимлером была издана книга «Кипр: остров для продажи — неизвестные аспекты миротворческой операции», в ней были приведены свидетельства турецких офицеров и солдат, принимавших участие во вторжении на Кипр.

Среди них есть и показания подполковника Салиха Гулерюза, который был заместителем командира подразделения, расположившегося в лагере на Сисклипосе.

Салих Гулерюз вел дневник и в некоторых заметках приводит шокирующие факты о массовых убийствах мирных жителей.

Он говорит, что в ночь на 3 августа 1974 года ему сообщили об убийстве 14 гражданских лиц из числа греков-киприотов в деревенском доме. В своем дневнике подполковник пишет: «3 августа 1974 года нам поступила информация, что 14 греков-киприотов, оставшихся в деревне Сисклипос, были убиты ночью в доме. Это было сделано унтер-офицером, двумя солдатами турецкой армии и двумя добровольцами турко-киприотами. Допрос участников продолжался до позднего вечера.

Утром 4 августа 1974 года ко мне прибыл мой одноклассник, начальник штаба армии полковник Махмут Богуслу. Вместе мы отправились в Сисклипос — в дом, где произошло массовое убийство греков-киприотов.

Все они были убиты из автоматического оружия в гостиной. Тела восьми человек, пробитые пулями в грудь и голову, лежали на креслах и стульях, залитых кровью. На полу лежало еще пять трупов обоего пола. Рядом с входной дверью на стуле сидел еще один обезглавленный труп. Рядом сидела девочка греко-киприотка, на вид ей было 11–12 лет. Когда она увидела нас, она улыбнулась и сказала: «Доброе утро».
Эта 12-летняя девочка — единственный выживший свидетель резни, во время которой был убит ее родной отец, а брату отрезали голову.

«Я была единственной выжившей»

Спустя 44 года, в 2018 году, журналист Сотирис Парутис нашел выжившую и взял у нее интервью.

«Они схватили меня первой. Мой отец понимал, что должно было произойти. Он кричал, упал на пол и умолял их остановиться. Они вытащили меня из комнаты, где мы все собрались, и отвели в другой конец дома, где была ванная. Я все еще слышала, как кричал мой отец. Также я слышала крики своего брата. Потом началось изнасилование. Они приходили, насиловали и уходили. Через некоторое время я услышал выстрелы и крики, хотя меня все еще удерживали в противоположной части дома. Когда шум выстрелов прекратился, солдаты покинули здание. Я осталась одна в маленькой ванной. Я сидела там, маленькая и напуганная. Прошло где-то полчаса, когда я решилась открыть дверь и выйти. Из маленького окошка в ванной я видела, что снаружи никого нет. Рядом с домом был небольшой гараж, а за ним поле. Как только я решилась выйти, кто-то вошел в ванную и схватил меня. Незнакомец вывел меня через черный ход. Я была босая. Мы долго шли. В какой-то момент он сказал, что я должна надеть обувь. Я ответила, что у меня ее нет. Чтобы найти свои ботинки, мне пришлось вернуться в дом и подняться в свою комнату. Зайдя внутрь через главный вход, я увидела трупы, среди них были мой отец и мой брат. Я быстро надела ботинки и вышла из дома».

«Трупов было пятнадцать или двадцать — я их не считала. У тела моего брата отсутствовала голова. Пока мы шли с незнакомцем, я постоянно плакала. Я не могла говорить и осознать масштаб того ужаса, который я только что видела. Затем мы встретили еще двух или трех человек, они отвели меня в деревню. Наступила ночь, когда меня привели в какой-то другой дом, там меня опять начали насиловать. В комнату, где меня держали, постоянно заходили неизвестные мне люди. Я не помню, сколько их было и сколько времени прошло. Вдруг началась какая-то суматоха, и они покинули дом. Все ушли, и я осталась абсолютно одна в незнакомом мне доме, в чужой постели».

«Примерно через пять минут я услышала, что кто-то вошел в дом. Это был незнакомый мне человек. Он схватил меня за руку и потащил к выходу. Я видела приближающийся военный автомобиль. Когда военный джип подъехал к дому, большинство лиц, которые насиловали меня, удалились, хотя некоторые оставались неподалеку. Из машины вышел турецкий офицер, у которого, как выяснилось позже, были хорошие отношения с моим братом. По факту он спас меня. Он начал задавать мне вопросы на английском, а я продолжала плакать. Его сопровождающие увидели царящий вокруг хаос и направили оружие на людей, которые участвовали в побоище. Они начали грубо задавать им вопросы на турецком. Молодой офицер попытался меня успокоить и сказал по-английски: «Покажите мне, кто! Кто это сделал?»

«Я была так напугана, что не понимала, что произойдет со мной, если я скажу правду. Мысли путались. И я просто пожала плечами. В итоге они посадили задержанных и меня в машину, и мы поехали на гору, которая возвышалась над деревней, — там был расположен их лагерь. В нем царил настоящий хаос: куча вещей, амуниции, техники, оружия, пушек, везде бегали солдаты. Офицер сразу же отвел меня к своему начальнику — не знаю его звания, но, скорей всего, это был командир лагеря. Он вкратце объяснил ему, что произошло. Начальник лагеря взял меня за руку и повел в свою комнату. Там он посадил меня на свою кровать, которая была прикреплена к стене. Офицер, который спас меня, объяснил мне на ломаном английском, что теперь я в безопасности. Я была напугана и не знала, что может случиться, поэтому этой ночью не сомкнула глаз».

Женщина в своем интервью кипрской газете «Политис» также рассказала, что из лагеря она видела, как турецкие военные упаковывали трупы в черные мешки. Потом ее отправили в полицейский участок, где она дала показания. Самолетом она была направлена в военный госпиталь в Анкаре, где проходила лечение под постоянным наблюдением врачей, затем ее перевели в госпиталь в Адане. Как-то в коридоре госпиталя она встретила грека-киприота, передвигающегося на костылях. Он спросил, не христианка ли она. Прежде чем она смогла что-то ответить, вмешались военные и прервали разговор. Интервьюируемая подчеркивает, что в Турции к ней относились хорошо и постоянно заставляли есть, так как она потеряла слишком много веса и крови. Когда она почувствовала себя лучше, ее отправили обратно на оккупированные территории и после некоторых процедур в ноябре 1974 года передали силам ООН, которые в свою очередь перевели ее в свободную зону. Она долго искала мать, которая вместе с ее братьями покинула Никосию в момент вторжения.

Однажды ее доставили в кабинет спикера кипрского парламента Глафкоса Клиридиса, который руководил государством, поскольку архиепископ Макариос в результате переворота бежал в Великобританию.

«Президент слушал меня очень внимательно в течение двух часов, не спрашивая о деталях. Но он сказал мне фразу, которую я помню до сих пор: „Послушай, дочь моя. Они низвергли тебя, но ты восстала — тебе удалось это сделать, и ты и дальше должна гордо стоять на ногах. Ты никогда не должна ни перед кем извиняться ни за то, что ты пережила, ни за то, что тебе предстоит пережить”».

«Позже я нашла свою мать, братьев и сестер, но кошмары не оставили меня в покое. Первые два года я пряталась под кровать от малейшего шума. Два года я шарахалась от людей в форме. Мой брат служил в национальной гвардии. Чтобы войти в дом, он сначала переодевался, а потом заходил. На этом все».

Что было дальше

Турция подтвердила случай резни в деревушке Сисклипос, однако все обвинения она возложила на турок-киприотов и подчеркнула, что турецкие военные в этом замешаны не были.

Однако данные свидетельства единственной выжившей расходятся с этими утверждениями. Имена преступников фигурировали в показаниях, однако, когда начался второй этап операции «Атилла» 15 августа 1974 года, все они были тайно переброшены в Фамагусту и затерялись. Чтобы как-то сгладить ситуацию, к ответственности был привлечен лишь один турко-киприот по имени Али из соседней деревни Фота. Он был арестован и отправлен в Турцию, чтобы предстать перед судом, который отправил его в тюрьму на один год. Турецкие военные, которые занимались перевозкой и захоронением тел, так и не раскрыли место, где были закопаны или сожжены убитые. Впоследствии в прилегающих районах были проведены раскопки, но тела так и не нашли.

Источник: cognoscoteam.gr