Midnight в Никосии! Минимум пафоса, максимум энергии и бунта

Midnight — это американская метал-группа из Кливленда, основанная мультиинструменталистом Атаром (Athenar). Их стиль — взрывной коктейль из блэк-метала, спид-метала, панка и грязного рок-н-ролла. Минимум пафоса, максимум энергии и бунта.

Группа известна своим агрессивным звучанием, провокационными текстами и фирменным образом — участники выступают в чёрных масках, создавая атмосферу тайны и анархии. Каждый концерт — это спонтанное шоу, где всё решает момент, а не заранее прописанный сет-лист.

Midnight — это музыка для тех, кто тоскует по временам, когда металл был дерзким, опасным и весёлым.

— Привет! Рад, что мы наконец-то связались. Первый вопрос: почему Midnight— это сольный проект? Сейчас это довольно нетипично. В основном, если это one-man band, то речь о депрессивном блэк-метале. Почему ты решил делать всё сам?
— У меня с самого начала была чёткая идея, чего я хочу добиться в музыке. И я знал, что не смогу реализовать её, играя с другими людьми. Когда ты один, то всё зависит только от тебя. Ты полностью свободен. Мне это нравилось. Я не хотел быть частью группы. Это не значит, что я против коллективов, просто мне было комфортно быть единственным участником. Это даёт определённую искренность — даже неидеальное звучание кажется настоящим.

— А как проходят живые выступления? Cессионные музыканты привносят что-то своё?
— Конечно, на живых шоу играют музыканты, некоторые из которвых намного техничнее меня. Но суть в том, что они должны передавать оригинальное звучание. Это не импровизация, не джаз. У песен есть структура, есть риффы, которые важны. Да, они могут привнести что-то своё, но в пределах того, что есть на записи. Это своего рода поп-музыка в металлической оболочке — простые, цепляющие куски, которые нужно точно воспроизводить.

— В начале твоей карьеры ты выпустил множество EP— их было действительно много. Почему ты выбрал именно такой формат? А потом вдруг перешёл на полноценные альбомы.
— Я всегда был фанатом старой школы — когда метал-группы выпускали 7-дюймовки с двумя треками. И эти два трека были просто бомба. В этом было нечто особенное. Ты концентрируешь всё внимание на этих двух песнях. Я долго придерживался этой философии. Но в какой-то момент понял, что можно попробовать и LP — просто захотелось сделать что-то большее, сложнее. Это был вызов самому себе.

— Расскажи немного о метал-сцене Кливленда. У тебя даже есть песня на эту тему Cleveland Metal с новго альбома «Steel, Rust and Disgust» (2025). Все знают про Нью-Йоркую или наприме Лос-Анджелескую сцену, ну или ваших соседей из Охио Chimera и Necrofagia, а вот о Кливленде почти ничего не известно.
— Кливленд — это рабочий, индустриальный город. Как Детройт, Баффало, Питтсбург. Здесь всё пропитано запахом заводов, стали и усталости. Это влияет на музыку. Когда ты растёшь в таком месте, это формирует тебя. Здесь всегда была своя сцена, своя атмосфера. В 80-х особенно. Мы не были частью глянцевого шоу-бизнеса. Здесь музыка была грязной, злой и настоящей. Это не всегда красиво, но в этом вся суть Кливленда.

— Твои тексты — бунтарские и сырые. Для кого-то они звучат как манифест, но мне кажется, в них есть доля иронии. Что ты сам думаешь?
— Я не могу писать о том, чего не знаю. Меня всегда привлекало не столько что ты говоришь, сколько как ты это делаешь. Меня интересует звучание слов, их ритм, то, как они выходят изо рта. Да, может быть, кто-то воспримет это как манифест, кто-то увидит сарказм. Я просто стараюсь быть честным. Иногда это жёстко, иногда смешно, иногда странно — как жизнь. Это отражение реальности, без прикрас.

— Видео «Szex Witchery» получилось очень мощным, с бешеной энергией. Я слышал, что в Кливленде есть музей ведьм. Ты там бывал?
— Да, бывал. Очень интересное место. Человек, который там работает, действительно знает, о чём говорит. Там трудно припарковаться, но сам музей — крутой. Приятно, что в Кливленде есть такие нестандартные уголки.

— Твоя маска — это уже фирменный образ. Но зачем она тебе? Это про анонимность, про мистику, или просто стиль?
— В металле всегда есть некий визуальный элемент. Даже если ты утверждаешь, что не придаёшь значения образу — это уже образ. Мне просто хотелось добавить что-то, что привлекает внимание, но не отвлекает от музыки. Маска — это часть сцены, часть энергии, но при этом она позволяет абстрагироваться от личности. Я не хочу, чтобы внимание было на моём лице — пусть оно будет на звуке, на действии, на сумасшествии происходящего.

— Когда я слушаю Midnight, у меня возникают ассоциации с 90-ми: не по звучанию, а по настрою — что-то сырое, агрессивное, дерзкое. Сейчас, по-моему, металлическая сцена стала слишком серьёзной и даже скучной. Ты с этим согласен?
— Полностью, современная метал сцена дико скучная! В начале всё было дико, свежо. Музыканты только начинали, не было правил, все экспериментировали. Сейчас же всё зажато в рамки. Появилось слишком много клише. Многие молодые группы просто копируют то, что уже было сделано. А ведь метал — это был взрыв, это была свобода. Сейчас он часто стал похож на математическое упражнение. Где драйв? Где грязь? Где кайф? Я хочу вернуть это ощущение в музыку.

— Вернёмся к текстам. Как по мне, они очень хаотичные и с огромной энергетикой. Такое ощущение, что сам Сатана закинул пару слов в ChatGPTи сказал ему: «Сгенерируй текст самой адской песни!» Откуда ты берёшь вдохновение для всего этого безумия?

— Это всё эволюционировало. На самом деле — это просто мой мозг. Он работает как у 12-летнего мальчика. Не знаю, хорошо это или плохо, но вот так оно и есть. Я рос в довольно угрюмом месте. Погода почти всегда мрачная, депрессивная — будь то лето или зима. Всё серое, дождливое. Так что атмосфера была соответствующая, и она осталась во мне. Это часть меня.

— Я слышал, что ты выпустили кофе под брендом Midnight— "Complete and Total Darkness Rose Coffee". Почему именно кофе?

— Ага, это было пару лет назад. Прикол в том, что я вообще не пил кофе почти всю жизнь. А потом как-то втянулся. И знаешь, кофе — это весело. Это абсурдная идея: делать кофе от блэк-н-ролл группы. Это как пародия на самого себя. Но именно это мне и нравится — это глупо, смешно, странно. И при этом… вкусно! Так что почему бы и нет?

— Твоя сценическая-одежда — это отдельная история. Цепи, наручники, патроны… Были ли у тебя проблемы на таможне при перелётах с таким гардеробом?

— О, да, бывало. Иногда прям серьёзные проблемы. Не всегда легко объяснить, что это часть шоу. Они вытаскивают цепи, наручники и такие: «Что это вообще?!» Но с другой стороны, возможно, я делаю их день чуть веселее. Типа: «Ну вот, что-то интересное наконец-то!»

— И последний вопрос. Чего ждать от шоу в Кипре? Есть ли что-то особенное, что вы приготовили для местной публики?

— На самом деле, каждое наше шоу уникально. Мы не работаем по жёсткому сценарию. Я просто выкрикиваю, какую песню играть дальше — и мы играем. Всё зависит от настроения, атмосферы, от того, как чувствуется вечер. Это всегда спонтанно, по-настоящему. Никаких заранее написанных сет-листов. И, честно говоря, вот этой спонтанности не хватает многим современным группам. Мы же хотим, чтобы каждое шоу было настоящим переживанием.

— Спасибо тебе большое за разговор. Добро пожаловать на Кипр! Увидимся на концерте!

— Спасибо. До встречи!

Дата: 28 мая.

Начало: в 20:00.

Место: Downtown Live (Никосия).

Послушать группу можно здесь