Отец-одиночка. Почему на Кипре лучше, чем в России?

Предупреждение! Данная статья будет пропитана грязной русофобией. Нет, не потому, что я не люблю первую родину, а потому, что, по мне, жить одному с ребенком на Кипре действительно классно, а в России — ужасно. В следующий раз, обещаю-обещаю, я уже начну ругать Кипр и восхвалять русские реалии. Но не сегодня. Сегодня мы еще немножко порусофобствуем.

Отец-дочь-одиночество

Был жаркий октябрьский вечер 2019 года. После того как дочь съела свежие фрукты, у нее начались проблемы с пищеварением. Подцепила какую-то гадость.

Температура подспала, но недомогание еще было сильным. Врач сказала дождаться утра и посмотреть на ее самочувствие. Дочь лежала на мне уже несколько часов, уткнувшись носом в мою рубашку. Отказывалась перебираться на кровать и, вцепившись, просто лежала на груди.

Благо в три года ее вес не был таким большим, и я мог часами держать ее одной рукой, пока вторая печатала. Болезнь болезнью, а работу никто не отменял.

Осень 2019 года была действительно трудной. Нас было двое. Совсем. Мама попала в аварию и смогла, восстановив силы, прилететь лишь к зиме. А сейчас была осень. Еще чужая страна, почти не было знакомых, зато было много неблагодарной работы, без которой выжить на Кипре в первый год было невозможно.

Все дни можно было разделить на два типа: рабочий и выходной. Рабочий был самым приятным. Утром встать в восемь утра, помыться, собраться, покушать, попрощаться с куклами до вечера и уехать на автобусе в греческий садик. Это я про дочь. У меня самого был праздник не меньше — можно было работать до вечера, до возвращения ребенка.

Выглядело это так: дочь уезжает в садик, я сажусь за старенький полуживой комп и работаю. Затем в пятом-шестом часу приезжает автобус, а я все еще в этой позе сижу и строчу в компьютере. Ребенок уже вернулся, голодный и на веселых эмоциях, а работа за день не кончилась.

Тяжелое время, не знаю, как я его пережил. На выходных мы уезжали за покупками, делали дома приборку и, конечно, ездили по музеям. Дочь бегала по залам и резвилась, а я на ходу писал статьи для первого своего кипрского издания. Какие же рабские условия тогда у него были.

Двое в чужом мире

Тогда Кипр для меня действительно был чужим. Никто не поможет, никто не подстрахует, никто не последит за ребенком. Нас только двое. Но, к счастью, мы на Кипре, на этом райском острове. Почему райском? Потому, что отец-одиночка на Кипре — это не страшно. Это очень клево.

Молодой пацан, который затаривается в универмаге вместе с дочерью-малышкой, вызывает восхищение и доброе желание помочь. Желание подвезти, желание пообщаться, желание познакомить малышку со своими детьми.

Дочь знала вся улица — греки, болгары, киприоты, русские. Она «корешилась» со всеми. Иногда в выходной день у нас был составлен целый план: сейчас мы идем в гости к тем-то, потом к тем-то, затем к тем-то. Набирали в магазине гостинцев, прятали в коляску и бродили по новым приятелям — большим и малым.

Конечно, было не всегда гладко. Иногда могло пойти что-то не так. Дочь могла заплакать в автобусе, на улице по дороге домой или даже в кафе. И в таких ситуациях окружающие вели себя просто божественно. Они делали вид, что ничего не происходит.

Я не знаю, как у других детей, но во время капризов моего ребенка самое глупое, что можно было сделать, — подойти и начать успокаивать. Единственный выход, как загладить обиду, — приватный разговор отца и дочери. Благодаря которому она быстро приходила в настроение.

Да и вообще отец-одиночка привлекал к себе внимание в хорошем смысле (не в том, о котором я сейчас буду писать ниже). С отцом с дочерью хотят познакомиться, показать Кипр. Посидеть с кофе. Да даже моя первая девушка-киприотка сначала влюбилась в дочь и лишь спустя время обратила внимание на ее отца.

Ну и конечно, пару раз мы посещали врача. Дочь болела или нужно было сделать справку для садика. Мы приходили, здоровались с врачом, медик осматривал ребенка, после чего выписывал бумаги. И никаких вопросов о маме, которые, естественно, могли дочь ранить. И вообще, как можно интересоваться чужой жизнью? Эх… если бы в России так же думали.

Страна, где каждому есть дело

Если роль отца-одиночки я взял на себя всего на три месяца, то отцом-домохозяйкой я был около года. Зачем? Потому, что мне было 23 года, опыт работы минимальный, зато жена была старше на много лет и могла получать бóльшие деньги. А раз так, то мне и с годовалым ребенком посидеть не в лом.

Поговорим о поликлинике. Первым делом после того, как я взял на себя функции отца-героини, нужно было отвести малышку к врачу. Знаете, как нас встретили? Никогда не забуду. На входе медсестра произнесла коронную: «Смотрите, с братиком пришла. А мама где шлындает?»

Не, то, что меня назвали братиком, меня только радовало — выглядел я в свои 23 на все 16. Но вот вы можете себе представить, чтобы кипрский педиатр спросил, где шлындает мама? Вот как-то с таким я не сталкивался.

Но самый треш, конечно, был в городском автобусе. Жили мы в пригороде Петербурга, и я почти каждый день мотался с дочерью в центр — мы ездили по моим друзьям-музейщикам, гуляли в Эрмитаже и после этого ходили в какой-то бар.

И вот представьте себе. Забираетесь вы в этот переполненный автобус. Годовалая дочь сидит и смотрит на других пассажиров и о чем-то думает. И тут вокруг нее начинается дикий кипеж. Давайте оценим ситуацию: молодой парень привел годовалого ребенка! Да он же… жизни не видел, ничего не знает. У окружающий возникает резкое желание это исправить.

Одна бабуля начинает требовать открыть форточку — на улице лето, ребенку жарко! Другая ей в ответ: малышка маленькая, пусть окно будет закрыто. Вскоре у первой бабки появляются сторонники, однако и вторую начинают поддерживать. Где-то на полпути (ехать минут 20) большая часть автобуса выбирает чью-либо сторону. Думаю, не стоит говорить о том, что ребенок на это никакого внимания не обращает и начинает есть свой банан. Ну и при выходе я получаю коронную от дедули: «А мама-то где?» — «А где, б**ть, твоя, с*ка, мама?» — не выдерживая, я у него переспрашиваю.

Сколько мы не посетили на Кипре мест вместе с дочерью... Кого только в автобусах, на улице, в кафе не видели... Сколько дедуль и бабуль нам не встретилось — киприотов, британцев, греков... Мы с ней были в марксистских кафетериях с пожилыми киприотами, посетили десятки музеев, тусили на встречах европейских политиков, когда один из дипломатов ко мне подкатывал, общались с детьми турок-киприотов и их родителями… Мы вдвоем повидали крайне разнообразный Кипр. Но никто никогда даже не подумал начать чему-то учить.

А в чем, собственно, проблема?

Ну хорошо, а что такого? Ну поворчали бабули, покричали дедули, поругались тети и дяди... Что, теперь на каждого дурачка внимание обращать? А вот представим, что такое же было бы на Кипре. Такой же адок под названием «я-в-каждой-бочке-затычка».

Итак, пять вечера какого-нибудь октября 2019 года. Дочь привезли на 20 минут раньше ожидаемого. Я на панике — к утру сдавать работу, а она еще наполовину написана. И тут вбегает активная и веселая девочка, которой нужно все и сразу: поесть, поиграть с куклами и побегать по комнате.

Мозг переориентируется на новую задачу — в кратчайшие сроки накормить и напоить ребенка. Подсунуть ему овощи и птицу так, чтобы не испортить нам обоим настроение, и справиться за двадцать минут. Первые десять минут я кормлю с ложки, остальные десять — доедает сама. Дальше игрушки в сумку — и бежим на автобус.

В голове много всего: точно ли в списке покупок все, что нужно? Точно ли деньги пришли из России на кипрскую карту? Чем занять ребенка вечером, как найти время для работы? И в таким думах я вместе с дочерью забегаю в автобус, и мы отправляемся в соседнюю деревню.

Меньше всего, к чему готов сейчас мозг, — к общению с бочечными затычками. Меньше всего, к чему готова дочь в хорошем настроении, — отвечать на вопросы, где ее мама, которую она не видела огромное по меркам малышки время.

Вернемся на секунду в Петербург в 2017 год. Тогда я старался никак не реагировать на нападки женщин, которые посреди июля требовали надеть на ребенка шапку. Прямо посреди улицы. Старался не реагировать. Но иногда я не справлялся и очень грубо отвечал. Особенно если это была третья женщина за последние 15 минут. Но мой мозг тогда не был забит сотнями мелких задач, начиная от того, что будет есть ребенок в садике, и заканчивая тем, из какого прихода денег оплатить электричество. 

Если бы на Кипре на набережной около дома начали бы мучить с шапками каждые 15 минут, я, запаренный домашними делами, просто бы устроил прилюдное сожжение этого человека. Принес бы в жертву Посейдону прямо на месте.

А жизнь отца-одиночки именно такая. Она непростая. Очень трудно успеть все, сделать все обязанности по дому, по воспитанию ребенка, по работе.

У страха глаза велики

Хотя пару раз я подобных затычек встречал и на Кипре. Правда, они все были русскоязычными. Вот пример: когда-то в «Тиндере» познакомился с девушкой, которая отдыхала на Кипре несколько недель с подругами. Разговорились, приятно общались, пока она не узнала, что я… господи боже, один живу с ребенком.

Какие-то дикие страхи вбились в ее голову, и тут понеслось: «не должно быть так», «а где же мама?», «ты не можешь справляться с ребенком, ты же парень!». Ок, где кнопка «удалить»? Хорошо, что вживую с ней не встретился.

Как-то так. Да, я очень много написал статей, как мне плохо в России и как хорошо на Кипре. Давайте в следующих статьях поговорим о том, чем Россия куда круче Кипра. А ведь здесь также немало интересных тем наберется.