Тройственный союз Кипра, Греции и Израиля - попытка противостоять панарабизму

Исторически сложилось, что государства Средиземного моря представляют весьма пестрый ковер из политических взглядов, экономических интересов и религиозных предпочтений. Однако это не должно быть препятствием к сотрудничеству для противостояния тем или иным угрозам.

Стратегический треугольник Израиль — Греция — Кипр начал складываться с начала нулевых как попытка совместными усилиями противостоять региональным угрозам. Плюсы такого альянса в том, что в него входят страны, для которых Средиземноморье — родной дом, а не сфера геополитических интересов.

Опыт 21-го века показал, что опора на «сильных друзей» — Россию, ЕС или США срабатывает далеко не всегда. Белый дом и Кремль преследуют в регионе прежде всего собственные интересы, в то время как бюрократическая машина Евросоюза слишком медлительна и не всегда позволяет оперативно реагировать на местные вызовы.

Самый заметный восточно-средиземноморский альянс последнего десятилетия — стратегический треугольник Греция — Кипр — Израиль перспективен еще и потому, что наряду с общими интересами в сфере безопасности и противодействия терроризму у трех стран есть общие экономические причины для объединения — разработка месторождений углеводородов и строительство газопровода в Европу.

Большая аналитическая статья израильского публициста Александра Непомнящего, посвященная вопросу, опубликована на днях в Израиле.

Автор вспоминает, что схема трехсторонних встреч между лидерами ближневосточных стран сложилась в последние несколько лет по инициативе двух греческих лидеров — бывшего премьер-министра Греции Алексиса Ципраса и президента Кипра Никоса Анастасиадиса.

Им удалось действовать сообща, несмотря на очевидные различия в идеологических позициях: в то время как Анастасиадис — классический правоцентрист, Ципрас — убежденный представитель радикальных левых кругов.

Как все начиналось?

Первые трехсторонние контакты такого рода греки начали осенью 2014 года с президентом Египта Абдель-Фаттахом ас-Сиси, организовав с тех пор еще шесть подобных встреч, последняя из которых состоялась минувшей осенью.

В том же формате с января 2016 года стали проводиться встречи с премьер-министром Израиля, седьмая из них состоялась этой зимой при участии уже нынешнего премьер-министра Греции Кириакоса Мицотакиса и завершилась подписанием в Афинах соглашения о прокладке газопровода EastMed — из Израиля в Европу.

Аналогично были налажены связи греческих лидеров с иорданским королем Абдаллой, первая трехсторонняя встреча с ним прошла в Никосии в январе 2018 года. Заметим, что по крайней мере на декларативном уровне греки сообщили о готовности провести подобные встречи также с лидерами Ливана и Палестинской автономии.

Трехсторонние встречи на высшем уровне традиционно завершаются подробными совместными заявлениями, в которых намечаются возможные направления последующей деятельности, главным образом в экономической сфере — прежде всего в вопросах развития и использования энергетических ресурсов. Одновременно там обсуждают угрозы и вызовы региональной стабильности, в том числе терроризм и нелегальную миграцию, усугубляемую событиями в арабском мире — в первую очередь войной на территории бывшей Сирии.

На практике результатом встреч становится формирование новых и важных моделей сотрудничества, в том числе целый ряд совместных военных учений Израиля, Греции и Кипра. Примечательным стало также заявление министра обороны Греции о намерении инициировать в будущем совместные военно-воздушные учения с участием коллег из Израиля и Египта.

При этом (по крайней мере в трио израильтян, греков и киприотов) одними встречами на высшем уровне дело отнюдь не ограничивается. Конкретные темы, поднятые в рамках совместных заявлений, преобразуются в активную трехстороннюю деятельность: обсуждения на уровне министров, а также регулярные встречи профессиональных и парламентских рабочих групп. Масштабные и частые — иногда по несколько раз в месяц — мероприятия не только развивают партнерские отношения между странами, но и придают им в долгосрочной перспективе стратегическую глубину.

Против кого дружат Кипр, Греция и Израиль?

Змей, с которым сражаются три ближневосточных богатыря, как и положено, «о трех головах».

Главная угроза связана с деятельностью Реджепа Тайипа Эрдогана. Политика турецкого лидера, пришедшего к власти в начале столетия, расценивается лидерами трех стран как стремление к региональному лидерству в откровенно исламском духе. Для Греции и Кипра Турция всегда воспринималась как главная угроза. А с появлением Эрдогана его политическая стратегия, иногда определяемая как «неооттоманство», стала едва ли не самой серьезной угрозой для стабильности египетского и иорданского режимов, равно как и для жизненно важных интересов Израиля, будь то в Газе или в Иерусалиме. К слову, повлияла она и на усугубление конфликтов на территории бывшей Сирии.

Второй повод к сближению лежит в сфере экономики: экономические трудности, с которыми столкнулись сначала Греция, а затем и Кипр, оказавшиеся вовлеченными (в значительной мере не по своей вине) в финансовый кризис. Суровая реальность, продемонстрировавшая обеим странам глубокую зависимость от нового европейского политэкономического порядка (и прежде всего от Германии), подтолкнула их к поиску независимой стратегической позиции, в частности, опирающейся на не связанное с ЕС партнерство в Восточном Средиземноморье в области экономики и политики, а также в сфере безопасности.

Наконец, третий, не менее серьезный, вызов — миграционный кризис, последствия которого испытывает все Средиземноморье и Евросоюз. Первая волна мигрантов, вызванная «арабской весной», уже показала, к каким разрушительным последствиям может привести неконтролируемый поток беженцев.

К вышеперечисленному Александр Непомнящий добавляет сокращение стратегического присутствия в регионе США на фоне активного стремления Китая, России и прежде всего Ирана заполнить возникающий вакуум, извлечь из этой ситуации выгоду и укрепить свой статус. В частности это повлекло за собой возникновение российских и иранских военно-политических позиций на сирийском побережье Средиземного моря.

В свою очередь Израиль, по своим собственным соображениям, стал расширять дипломатическую деятельность на высшем уровне, осознав исключительную историческую возможность для прорыва в отношениях с ключевыми игроками на международной и региональной арене, включая Грецию, Кипр и ряд арабских стран, разделяющих израильские опасения по поводу важнейших региональных угроз.

Вокруг чего объединяются Кипр, Греция и Израиль?

Как известно, деньги и совместная выгода являются одним из лучших стимулов к взаимодействию. Открытие месторождений углеводородов в Средиземном море породило множество союзов.

Возможность совместной эксплуатации газовых ресурсов в Восточном Средиземноморье, включая создание газопровода, соединяющего месторождения Израиля и Кипра с Грецией, а затем идущего в Италию или же позволяющего вырабатывать электроэнергию на Кипре, передавая ее затем по подводному кабелю в Европу, стала для средиземноморских стран шансом подлатать дыры в бюджете и занять более прочные позиции в ЕС.

Наряду с соглашениями об экспорте израильского газа в Иорданию и Египет, поставки которого уже начались в декабре 2019 года, этот проект стал основой для масштабной перспективы энергетической интеграции по схеме «три плюс три» (Израиль, Греция, Кипр, Египет, Иордания, Италия) с возможным в будущем подключением стран Адриатического бассейна (Албании, Черногории, Хорватии). И кто знает, может статься, со временем даже и Турции.

Ясно, что подобная энергетическая интеграция способна помочь восстановлению экономики Греции и Кипра, в целом она укрепляет и весь региональный лагерь, разделяющий озабоченность по поводу экспансионистской политики Турции и Ирана.

Но вдобавок ключевая роль Израиля как главного регионального энергетического поставщика успешно нейтрализует враждебные усилия со стороны лидеров палестинских арабов и некоторых других сил.

Фактически не уступая и не отступая, Израиль добивается на этом пути признания в качестве страны, способствующей региональной стабильности и укрепляющей ее.

Более того, Израиль на этом пути приобретает союзников (пусть и неформальных) внутри Евросоюза. Стоит напомнить, что согласно законодательству ЕС внешнеполитические решения там принимаются единогласно. Иными словами, у каждого из входящих в ЕС государств есть по сути «право вето» по вопросам внешней политики. Таким образом, сближение с государствами из ЕС позволяет заблаговременно торпедировать антиизраильские заявления и шаги, регулярно продвигаемые во внутренних дискуссиях некоторыми другими странами Евросоюза.

Газовый ключ к сердцам союзников

К изучению возможности транспортировки газа с Ближнего Востока на европейский рынок (который стремится хотя бы частично освободиться от зависимости в российских поставках) подключилась Италия. Сотрудничество с одной из ведущих стран Европы облегчило Греции и Кипру продвижение проекта в кулуарах ЕС и укрепило позиции в противостоянии с Турцией (хотя они и ожидали от Италии более жесткой позиции в этом вопросе).

В свою очередь для Израиля углубление и развитие подобных связей с Италией, а тем более закрепление их в качестве регулярных и многосторонних консультаций, очевидно, является первостепенным интересом. В случае Италии, наряду со стратегической перспективой экономических и политических выгод, дополнительным фактором сближения и преодоления политических разногласий стало осознание общих угроз, прежде всего возможного возобновления массовой миграции из Северной Африки.

Наибольшую тревогу в Риме вызывает ситуация в Ливии, которая была с 1911 года до Второй мировой войны итальянской колонией. На протяжении долгих лет Италия была едва ли не лучшим другом Турции в Европе и, вероятно, главным лоббистом ее присоединения к ЕС.

Однако поддержка Турцией «Братьев-мусульман» в войне за политический контроль над Ливией привела к разрыву прежних отношений, четко позиционировав Италию как часть регионального «лагеря стабильности».

Не единомышленники, но партнеры

Полуформальная система контактов в западном Средиземноморье уже существует, и ее удается поддерживать несмотря на острые и затяжные конфликты вроде марокканско-алжирского конфликта в вопросе о Сахаре и даже продолжающейся гражданской войны в Ливии. Иными словами, речь отнюдь не идет о клубе единомышленников.

Создание альянса стран в Восточном Средиземноморье несет в себе очевидные выгоды в сферах безопасности и экономики. Фактически речь идет о естественном объединении всех тех трехсторонних процессов, что были запущены Кипром и Грецией с уже существующими двусторонними контактами между Израилем, Египтом и Иорданией, в том числе: газовым экспортом, поставками воды, использовании хайфского порта Иорданией и другими менее афишируемыми шагами, направленными на сохранение региональной стабильности.

Ясно, что во многих случаях подключение к проектам дополнительных участников способно создать своего рода синергетический эффект, усиливающий их еще больше. В первую очередь это касается совместного продвижения проектов, прежде всего в сфере развития экономических и энергетических инфраструктур через «Союз для Средиземноморья», оказывающий финансовую поддержку лишь в рамках тех тем, которые объединяют страны по обе стороны моря. Однако формирование подобной структуры открывает возможность также и для обращения в институты ЕС в Брюсселе, способные инвестировать в транснациональные средиземноморские проекты еще большие финансовые средства.

Шансы такого развития событий увеличатся еще больше, если в рамки формируемой структуры удастся интегрировать Италию, а позже и государства Адриатического побережья, часть которых (например, Албания или Черногория), действуя в одиночку, сегодня вынуждены слишком долго «ожидать в приемных» брюссельских учреждений.

Стоит также отметить, что форум «три плюс три» вовсе не обязан стремиться к политической и экономической изоляции Турции. По крайней мере до тех пор, пока тенденция нарастающей радикализации Анкары, все больше угрожающая стабильности региона, не вынудит к столь драматическим действиям. Конечно, нынешняя политика Анкары не позволяет ей обрести свое место в подобных рамках, более того, надо полагать, сегодня это вполне соответствует и позиции самой Турции.

Вместе с тем возможность ее интеграции, в том числе в области энергетики, должна оставаться открытой, пока существует надежда на политические перемены, способные переломить нынешнюю тенденцию.

Однако прежде Турции придется отказаться от нынешней активной поддержки исламских радикалов и показать, что она предпочитает интеграцию языку угроз и подрывной деятельности, используемых сегодня против Греции, Кипра, Израиля, египетского режима и даже Иордании (в контексте борьбы за влияние на исламские институты Иерусалима).

Подобный форум способен также до некоторой степени повлиять и на сдерживание усиливающегося российского влияния в регионе. При этом не исключено, что в Москве создание структуры, укрепляющей ее традиционных друзей-греков и помогающей Египту противостоять «Братьям-мусульманам» (признанным в России террористической организацией) может быть встречено даже с определенным пониманием.

Вместе с тем следует учитывать, что экспорт газа в Европу, даже в тех объемах, которые способен обеспечить Израиль, вряд ли вызывает в России энтузиазм и одобрение. В любом случае по ходу развития форума важно поддерживать тесный контакт и с Москвой.

Важно поощрять правительство и Конгресс США к позитивной реакции и поддержке формирования средиземноморских рамок сотрудничества. Развивающаяся структура должна показать политическим и профессиональным эшелонам в Вашингтоне, что Средиземное море — это отнюдь не только морской маршрут для международного сообщения.

Источник: eadaily.com Фото: DW