«Греческие трагедии, или почему Netflix не заменит театр»

Античный театр древних греков был не развлечением и не элитным хобби, а способ собраться и обдумать общее. Жители города приходили в театр, как на собрание: обсуждать власть, вину, трагедию, предательство, наказание, род, долг, богов. 

Международный фестиваль древнегреческой драмы на Кипре — это редкий случай, когда театр не уходит от реальности, а входит в неё через два с половиной тысячелетия. Здесь античные тексты звучат не как культурная дань прошлому, а как диагноз настоящему. А декорации кипрских античных и новых амфитеатров в Лимассоле, Пафосе и Никосии — это воздух, ветер, море, камень и заходящее солнце, те же, что были у афинского зрителя.

С 1997 года фестиваль стал устойчивой частью культурного лета на Кипре. Его программа формируется Центром кипрского театра при поддержке Министерства культуры, и за почти тридцать лет на острове выступили более 130 театров из Европы, Азии и Америки. Постановки идут на родных языках трупп, но всегда с субтитрами на греческом и английском, что создаёт не столько эффект «мирового театра», сколько ощущение, что древние тексты живут в разных телах, языках, школах.

Античная трагедия почти никогда не рассказывает про выбор между добром и злом. Она говорит о столкновении правд, о конфликте долга и чувства, веры и жизни, желания и порядка. Всё это сегодня звучит слишком узнаваемо. Именно поэтому постановка древнегреческих пьес на Кипре смотрится не традицией, а художественным экспериментом и современным высказыванием.

«Вакханки»: контроль и протест

Бог Дионис возвращается в город, чтобы потребовать признания своего культа, но его не слушают и считают опасным. На что он отвечает хаосом: призывает вакханок, пробуждает в них ярость, и в финале мать царя в исступлении убивает собственного сына.

Дионис в постановке Даниеле Сальво не бог, а харизматичный лидер нового типа. Он одновременно напоминает пророка, гуру, политического трикстера и TikTok-инфлюенсера. Он размывает границы между мужским и женским, священным и телесным, публичным и личным. Это история напоминает сегодняшнюю панику любой власти перед стихией, которая выходит из-под контроля — в протесте, в танце, в уличном шествии.

«Вакханки» звучат как предупреждение: то, что вы называете хаосом не угроза, а возвращение вытесненного. Дионису больше не нужно ничье разрешение. Его язык не диалог, а акт символического разрушения. Эта пьеса удивительно современна, ведь когда власть не прислушивается, она получает неуправляемую стихию.

«Филоктет»: драма переговоров

Греки оставляют Филоктета на острове, ведь он болен, стонет и мешает. Проходит десять лет, и выясняется, что без него невозможно победить в бесконечной Троянской войне. Его навещают переговорщики, чтобы уговорить вернуться в строй. Все их аргументы логичны, но договорённость невозможна, Филоктету слишком больно и обидно. Ведь он воин, а его предали свои же. Он не против общего дела, он против того, как его использовали. Он фигура политической невозможности: ни война, ни мир не могут быть достигнуты, пока не будет признана боль и получено прощение.

Софокл решает этот тупик приёмом «бог из машины». С неба спускается Геракл и безо в ярких аргументов говорит герою что делать. Это вынужденный акт вмешательства, потому что человеческие позиции не смогут договориться между собой. И опять звучит как наш сегодняшний момент: никто не уступает, потому что каждый ранен. Каждый прав, но не может слушать другого. Не пьеса про древнюю Грецию, а в точности история, почему сегодня не работает дипломатия.

«Электра»: ненависть, передающаяся по наследству

Электра ждёт, когда её брат вернётся и убьёт их мать за убийство отца. Она живёт в этом ожидании днями и годами, при этом она не злодейка, не мстительница, а фигура застывшего горя. Но когда месть совершается, она не чувствует облегчения. Потому что месть — не решение, она не закрывает цикл, а делает его бесконечным. Это урок о том, как общество, построенное на возмездии, умеет мстить, но не умеет жить.

«Ифигения в Тауриде»: побег

Еврипид написал эту пьесу как продолжение истории Ифигении, той самой девушки, которую предводитель греков должен был принести в жертву ради удачного отплытия на войну. В «Тауриде» она уже не жертва, а служительница храма. Спасённая богиней Артемидой, она живёт в изгнании и приносит в жертву «варваров», то есть чужаков. Но когда в её руки попадают два новых пленника, один из которых оказывается её братом Орестом, она впервые нарушает правила.

В кипрской постановке Онисифороса Онисифору этот сюжет превращается в рассказ о насилии, которое повторяется, если его не остановить. Ифигения — это женщина, выжившая в системе, но ставшая её частью, инструментом того же порядка, что хотел ее уничтожить. Связь сестры и брата — это единственное, что разрушает жестокую логику храма. И это не трагедия, а редкая античная пьеса о побеге.

Древнегреческие пьесы на кипрском фестивале показывают не прошлое, а карту наших сегодняшних тупиков. Дионис напоминает, что подавленное возвращается как протест и хаос, если его не слышат. «Филоктет» демонстрирует, что переговоры ломаются там, где боль не признана. «Электра» фиксирует, как память превращается в замкнутый круг возмездия. «Ифигения» даёт редкий выход из роли жертвы, если порвать с ритуалом насилия. В сумме это не музей античности, а практический курс по политической и эмоциональной грамотности.

Античные трагедии не предлагают решения. Они возвращают к опыту совместного размышления, к признанию пределов аргументов и к ответственности за собственный выбор внутри системы, которая всегда будет требовать новых жертв. Именно поэтому театр делает видимым то, что в обыденной жизни, быту, новостях растворяется в потоке.

Древнегреческая трагедия становится зеркалом современности. Не из-за исторических параллелей, а из-за вечной боли, невозможности, конфликта, который не имеет разрешения. Эти истории не дают утешения, тут не будет все хорошо, потому что человек всё ещё не умеет договариваться, прощать, отпускать. И всё ещё нуждается в театре, чтобы это признать.

А ещё это просто красиво. Театр под открытым небом, на фоне моря и с летним ветром в волосах.

Автор статьи: Нана Гобешия (канал в телеграм)