Движение мироздания в живописи Андрея Жохова (Интервью)

Сложные и многомерные, картины Жoхова несут свет, включают рычаги мышления, постепенно добиваясь от зрителя осознанности своего «Я». Равнодушными точно не оставят! 

Художник родился в 1966 г. в г. Химки Московской области. С детства учился рисованию и всегда был предан искусству живописи. Вот уже более 25 лет он живет и работает на Кипре, продолжая искать ответы на вечные вопросы бытия. Его картины экспонировались в России, Дании, Финляндии, Японии, многократно в Америке и на Кипре. В своем интервью Жохов рассказывает о том, зачем  уезжать из своей страны ради мечты о творчестве и к чему это привело.  

— Андрей, как Вы приняли решение о переезде из России на Кипр? Это случилось в один момент или Вы долго размышляли?

— Моя первая супруга была киприоткой. В 88 г. мы вместе посетили остров и нам здесь понравилось. А в 91 г. мы уже окончательно решили переехать.

В 88-89 гг. в России было уже невозможно заниматься искусством. Элементарно не было ни краски, ни материалов. В обществе полный хаос. 

На Кипре же в 91 г. была хорошо сформирована среда элиты, представители которой действительно разбираются в искусстве, любят его и активно участвуют в процессе развития. Плюс ко всему, примерно в 93 г. мои работы произвели впечатление в галерее «Диаспора» в Никосии. Картины начали продаваться.

— А как Ваши коллеги из России переживали 90-е? Вы оставались с ними на связи?

— В 80-х авангард был одним из ярчайших явлений в истории русской культуры. Но вот в 90-е много хороших художников просто ушли в тень или переехали за рубеж. Они искали возможность реализовать идеи. Ведь искусство – это обмен информацией между людьми. Этот обмен просто необходим, иначе художник превращается в аскета, отрывается от реальности. Настоящих авангардистов стало совершенно не слышно из-за повсеместной шумихи и хаоса. Те, кто отлеживался на диване в 70-е, 80-е гг., пока активные художники противодействовали соцреализму, вдруг открыли рты. 

— Что ж плохого в появлении новой волны радикальных художников? Ни это ли концепция «Пощечины общественному вкусу» футуристов, к коим и Вы себя причисляли?

— Искусство не для удовольствия. Оно для понимания жизни, это анализ, тяжелая работа  художника над собой в первую очередь. А вот этот бред, происходящий в 90-е в сфере искусства, имел концепцию кич-арта. Искусство на потребу дня. Это даже не поп-арт в европейском понимании. Это как Киркоров в музыке, проще говоря. В целом, методы, которые использовала новая волна художников вызывали во мне сомнение. 

С одной стороны, искусство – это идея, с другой стороны, это работа художника над собой. Чтобы не превратить свое творчество в конвейер, нужно постоянно развиваться, изучать, ставить вопросы, давать ответы. Это целая наука.

— Что сегодня происходит с культурой живописи в России на Ваш взгляд? 

— Сегодня культура в России никак не развивается. Большинство людей попросту живут прошлым. Идеальный художник для сегодняшнего общества — мертвый художник, которого легко приструнить должным образом, вложить в его уста нужную идеологию, поставить памятник и воспевать его картины в духе общей линии государства. Я не отрицаю, что есть определенные точки, арт-пространства, в которых достаточно закрыто и робко пытается прорасти зерно свободного творчества. 

— Как Вы отнеслись в 2013 году к делу Pussy Riot? Хулиганская и достаточно грубая акция буквально вывернула наизнанку систему управления государством, а после выхода из тюрьмы девушки основали на собственные средства интернет СМИ  «Медиазона», освещающее сегодня события, связанные с борьбой за права человека. Это ли современное искусство?

— Скорее никак не отношусь к этому. Сегодня скандал, пожалуй, единственный способ привлечь внимание общественности в России. Это лишь подтверждает  отсутствие культуры и снизу, и сверху. Здорово, что девушки после освобождения уделяют внимание защите своих сограждан, это безусловно рост. Не могу сказать, что я и мой зритель как-то может реагировать на подобный акционизм. 

— Как Вы думаете, каков Ваш зритель?

— Прежде всего, мои работы направлены на людей, которые сами перед собой ставят вопрос: Как стать Человеком в высшем понимании. Они ни раз задумывались над тем, что такое есть жизнь и смерть. 

Мои зрители мыслят самостоятельно, ответственны перед самими собой в первую очередь, учатся видеть настоящее. Я точно не собираюсь развлекать своим творчеством тех, кто не задает себе подобных вопросов. 

— Поговорим о цвете. Основная часть экспозиции поражает переливами красок, мерцаниями, лучистыми всплесками. У Вас есть и черно-белые картины. В какой период жизни Вы их создавали?

— Когда я покидал родину стоял вопрос о черном и белом в жизни, в искусстве, это такая философия двух цветов. С одной стороны – это цвет, с другой стороны – бесцветие. В течение трех лет я работал в этой технике. Да и красок в России не было тогда, как я уже говорил выше. 

— Каково сегодня жить в стране, где «в каждой семье по художнику»?

— Прекрасно! Как-то раз я сидел за столом в кипрской кафешке, где все 20 человек были художники, и это не была какая-то специальная культурная встреча. Киприоты определенно талантливый народ. И здесь действительно много людей с академическим художественным образованием. 

— Кто был инициатором Вашей выставки в Москве этой осенью?

— Коллеги из Москвы предложили организовать. Я не то чтобы сильно оторван от России. Но пишу на Кипре и моя семья живет здесь. 

— Многие связывают Ваше творчество с православной религией. Так ли это на самом деле?

— Я глубоко изучил традиции византийской школы иконописи по приезду на Кипр в 90-е, много работал в этой технике и иногда использую в сюжетах своих картин.

— Сегодня Вы причисляете свое творчество к какому-то конкретному направлению?

— Нет, я рад, что смог уйти от этого. Внутри себя я абсолютно вне рамок одного жанра и стиля. Постоянно экспериментирую. Кто-то называет меня символистом, кто-то авангардистом, кто-то иконописцем. По сути, чем старше художник, тем более насыщенное его творчество. Интересный факт, что время в искусстве не имеет границ, оно буквально стерто. Иногда то, что было актуально 10 лет назад, сегодня ничего не значит, а то, что произвели 3000 лет назад сегодня востребовано. Художник таким образом играет со временем. Это можно назвать божественной философией или вселенским замыслом. Язык художника – искренность и правдивость. 

— Над чем Вы сейчас работаете и какие вопросы Вас волнуют?

— Сегодня меня интересует вопрос древне-греческого искусства мозаики. Я пытаюсь понять, что мотивировало людей работать в столь сложной технике. «Что такое человек?» — в античной цивилизации этот вопрос ставился во главу угла. 

— В 2018 в Крыму Вы создали мурал (масштабную фреску) Пушкина на одноименной набережной. Как пришла идея попробовать себя в стрит-арте? И почему Вы выбрали Крым местом для первой работы?

— Я просто навещал маму в Крыму и заодно нарисовал поэта Пушкина, который мне всегда очень нравился. Стрит-арт обладает на сегодняшний день гигантскими перспективами. В целом для меня это драйв и я буду продолжать.

— Где сегодня можно увидеть Ваши картины?

— На музеи я пока не выходил, нет времени. Если только в московских частных коллекциях. Информация о предстоящих выставках на моем сайте в разделе новостей. 

Совместно с кипрским художником Ахиллеасом Михаилидисом (Paparazzi) Андрей Жохов в Старом городе Ларнаки создал свою интерпретацию двух картин Микеланджело Караваджо «Принесение в жертву Исаака» и «Святой Иероним». 

Андрей Жохов с супругой 

Художника редко можно увидеть на светских мероприятиях, но Интеренет с недавних пор сделал его мастерскую более открытой для общения с поклонниками искусства живописи. На его новом сайте есть видео, в котором сам автор расшифровывает свои работы в ходе выставки, проходившей в московской «Галерее на Чистых прудах» прошлой осенью. 

Беседовала Ирина Старинская

Источник: Cyprus Butterfly