Интервью с бывшим настоятелем лимассольского храма попом-расстригой отцом Георгием

Вопросы веры начали меня интересовать в раннем возрасте, хотя не сказать, что я из сильно религиозной семьи. Сознательно христианином я стал в 13 лет. Некоторое время я с родителями, братом и сестрой прожил в Салониках, где выучил греческий язык, который мне впоследствии очень пригодился. В 17 лет я принял участие в телевизионной олимпиаде «Умники и умницы», главный приз которой – поступление в МГИМО. К сожалению, победить мне не удалось. Я решил кардинально поменять вектор своих интересов и поступил в Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет.

На шестом курсе университета, когда я заканчивал магистратуру, в наш университет обратились из Финансово-хозяйственного управления Московского Патриархата с просьбой порекомендовать им кого-то из выпускников. Моя кандидатура была выбрана ректором, благодаря чему я устроился работать в патриархию, где успешно трудился 3 года. Затем из-за кадровых перестановок внутри РПЦ моим руководителем стал архиепископ Марк Головков, который отвечал за иностранные приходы Московской патриархии по всему миру. Именно он и предложил мне поехать на Кипр. В итоге в 27 лет я возглавил приход Святителя Николая в Лимассоле. Община этого прихода с 2010 года проводит службы в храме Христа Человеколюбца в Закаки.

В первую очередь, строительство нового храма, которое не могло начаться с 1996 года, а также проведение богослужений и развитие приходской деятельности. Могу сказать, что мне, при незаменимой поддержке моих помощников, удалось начать строительство нового храма, которое откладывалось 20 лет. Надеюсь, что в ближайшее время стройка завершится, и приход сможет переехать из временно предоставленного храма в новый. Правда, уже без меня.

На Кипре нет официального представительства РПЦ. Строящийся храм Св. Николая возводится на земле, принадлежащей Московской патриархии, но русскоязычный приход сейчас находится и, насколько мне известно, продолжит находиться на балансе Лимассольской митрополии Кипрской Православной Церкви. Это значит, что священник получает зарплату именно от нее. Моя зарплата, кстати, была примерно 1 200 евро «чистыми». При этом я должен был отчитываться о всей своей деятельности (не только строительстве) перед Московской патриархией, которая направила меня на Кипр. Также любые жалобы на меня шли именно в Москву. Эта странная модель называется «система двойного подчинения».

Я развернул широкую приходскую деятельность, начал печататься в русскоязычных СМИ, приглашать священников и богословов из России, включая тех, кто не согласен с официальной линией патриархии.

Например, я привозил в Лимассол Андрея Кураева. Я всегда старался учитывать интересы более широкой аудитории и делал ставку на открытость, чтобы заинтересовать духовной жизнью как можно больше людей. Двери храма были открыты для всех. К сожалению, в церкви существует небольшая прослойка людей, которая не согласна с такой активностью обычного священника. В итоге все это вылилось во множество жалоб на меня.

Ну, примерно так и есть. Жалоба подается в письменном виде. Говоря по-простому, в ней человек выражает свое недовольство «сервисом», предоставляемым в церкви, куда он ходит. Я неслучайно употребляю такое сравнение, потому что многие люди воспринимают храм именно как место предоставления духовных услуг, а не как общину. У многих в голове есть свой образ священника - некоего старца с длинной седой бородой, который разговаривает туманными фразами. И если ты не соответствуешь таким популярным представлениям, простить этого тебе не могут. Конечно, это отчасти и моя вина, что я не смог найти подход к этим людям, а упорно гнул свою линию.

Да, жалобы, лекции «опальных» церковных деятелей, нарушение устоявшихся традиций и норм. В частности, я озвучивал мысль о том, что женщины в критические дни могут принимать участие во всех церковных таинствах. Или, например, не заставлял постоянно исповедоваться перед каждым причастием. В итоге я оказался под прицелом Москвы.

Абсолютно верно. Из-за постоянного прессинга со стороны нескольких недовольных прихожан и со стороны Москвы у меня начался внутренний разлад, который потом перешел и в мою личную жизнь. Произошел семейный кризис, усугубившийся моим чрезмерным погружением в приходскую работу, случилось охлаждение в отношениях с женой.

В итоге я встретил новую любовь и создал новые отношения, которые буквально спасли меня. В марте 2018 года моя супруга уехала с тремя детьми в Москву, подала на развод и сообщила обо всей сложившейся ситуации в патриархию. В сентябре 2018 года меня сняли с должности настоятеля прихода в Лимассоле, сюда приехал новый священник.

Согласно регламенту, после возвращения из загранкомандировки ты должен приехать в Московскую патриархию, чтобы получить новое назначение. Лично у меня желания возвращаться в Россию не было никакого, но я съездил в Москву и попытался попасть на прием в патриархию, где меня не приняли. Поэтому я уехал обратно на Кипр. Когда в патриархии поняли, что я долго у них не появляюсь, со мной связались по электронной почте, но я ответил, что возвращаться не намерен.

По этой причине моё дело передали в Дисциплинарную комиссию Московской епархии, а затем и в церковный суд. В конце марта 2019 года я предстал перед судом, который предъявил мне три обвинения. Первое касалось моей завершившейся семейной жизни, второе — моего несогласия с политикой РПЦ, третье — моего неподчинения и отказа вернуться в Москву в указанные сроки.

Строго говоря, нет. Но дело в том, что в РПЦ таких прецедентов много – есть и разведенные священники, и второбрачные. Как известно, православному духовенству второбрачие не дозволяется в принципе, но в ряде случаев на это закрывают глаза.

Как я уже говорил, в церкви бывают различные случаи, которые совершенно не красят ее служителей. Но на многие из них закрывают глаза. Основной критерий тут – лояльность церковной власти. Если священник лоялен патриарху и публично выражает ему поддержку, то, поверьте, ему будет позволено очень и очень многое.

После суда я подал апелляцию, но ее не приняли к рассмотрению, так как на тот момент я уже был женат второй раз и мой второй брак послужил поводом отказать мне. В итоге я лишен сана и формально не имею к РПЦ никакого отношения. Хотя на суде я сказал, что не признаю этого решения и все равно продолжаю считать себя священником. Это для меня принципиальный момент.

После всей этой истории мы с женой переехали в Ларнаку. Там мы решили найти приход, куда могли бы ходить регулярно. А поскольку у нас довольно широкие взгляды на границы Церкви, то мы посещали не только православные храмы, но и католические, и протестантские. В итоге мы нашли в Ларнаке небольшой англиканский приход. Удивительно, но именно тот инклюзивный подход, о котором я мечтал в православии, я увидел в Англиканской церкви. С недавнего времени я официально присоединился к ней.